ЕФИМОВ ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ

 

            

 

 

 

         Хорошо известны слова Гимлера: «Я просто приму меры к систематической приостановке естественного прироста этого населения» (имеются в виду нежелательные для фашизма народы). «Мы – говорил Гимлер, - должны развивать технику обезлюживания… Я имею в виду устранение целых расовых единиц. И это – то, что я намерен осуществить».

В этих высказываниях и открывается истинная цель убийства детей на оккупированных территориях.

Тех детей, которым удалось избежать  смерти в газовых камерах, наравне с взрослыми изнуряли на тяжелых физических работах, проводили на них медицинские опыты. 

          Можно привести огромное количество  цифр и фактов. Но я поставила перед собой другую задачу – на примере жизни одного человека показать весь ужас фашизма  и сталинизма. Иногда  за страшными цифрами миллионов жертв  мы не замечаем  страдания и боли людей. Судьба моего героя – Ефимова Виктора Степановича – это судьба  многих советских людей военного и послевоенного времени. Ребенком, пройдя фашистские концлагеря, пережив «медицинские опыты» доктора Менгеля, он не смог  испытать счастья встречи с Родиной. «Сталин» не мог простить мальчику  лечения в английском госпитале. На Родине Виктора ждал ГУЛАГ.

           Во время беседы с Виктором Степановичем меня не покидала мысль о том, что его судьба- это судьба всего русского народа, на долю которого выпадало большое количество страшных испытаний. Но, не смотря ни на что, он выстоял, как и мой герой! Не потерял веру в людей, перенес все невзгоды, не искал льгот и привилегий, честно трудился. Долгие годы он не только не мог кому-то  все рассказать  о пережитом (история сталинского террора долгое время находилась под запретом), но и хранить какие бы то ни было документы, фотографии.

          Поэтому в основе моей работы лежат воспоминания человека со страшной, трагической судьбой - Ефимова Виктора Степановича. Но я считаю, что это и есть (память людей) самое ценное в истории. Конечно, важно знать глобальные события, цифры и т.д., но еще важнее знать, что думали, как жили, о чем мечтали  люди – вершители этих событий, чьи имена, к сожалению, часто скрываются за сухими цифрами статистики.

Все было беззаботно и радостно в детстве маленького Виктора,  пока не зазвучал в небе рокот немецких бомбардировщиков и  не принес с собой страшное слово «Война»! Она прошла огромной болью по всей семье  Ефимовых, как по миллионам других семей.

            Ефимов Виктор Степанович родился 22 февраля 1936 года. Родился  он не в роддоме, а в поезде, который следовал из города Воронежа в город Запорожье. В Запорожье младенца зарегистрировали в ЗАГСе. И маленький гражданин СССР последовал с семьей к месту назначения папы – Ефимова Степана Федоровича, политрука танкового  соединения, расположенного под Брестом. Мама была медицинским работником и служила в военном госпитале. Чуть позже у Виктора появилась младшая сестренка Таисия. Семья Ефимовых была дружная, сплоченная. Родители служили - дети росли. На лето детские сады вывозили на  дачи. Там   дети отдыхали от городского шума, дышали свежим воздухом, загорали на солнце, купались в реке.

              Лето 1941 года начиналось  хорошо. Погода была замечательная. Дни стояли солнечные. Детей из детского сада вывезли в заранее приготовленный   палаточный городок.  Но эта мирная идиллия прервалась в одночасье свистом авиабомб, разрывами снарядов. Немецкие летчики  приняли детский лагерь за военный и  полностью разбомбили. Из 80 человек детей осталось живыми 7, а  из 28 взрослых, спаслись 2 няни.

Чего только не натерпелись ребятишки. Все это грохочущее месиво наполнило детские сердца одним большим  страхом. И таких,  до смерти испуганных ребятишек,  отыскал после бомбежки Степан Федорович. Дети забились в какую-то  яму. Отец наехал на нее танком и через нижний люк затаскивал их внутрь машины. А потом увез под защиту Брестской крепости.  Отправлялись под защиту, а оказалось, что опять попали  в самое пекло.

             На  Брестскую крепость наступала 45-я немецкая пехотная дивизия. В результате внезапного нападения превосходящих сил противника гарнизон Брестской крепости в первые же часы оказался в полном окружении. Не имея связи с вышестоящим командованием, защитники Брестской крепости создали штаб обороны во главе с капитаном И.Н. Зубачевым и полковым комиссаром Е.М. Фоминым. С 22 июня до конца месяца бои шли на всей территории Брестской крепости, ее гарнизон не только отражал удары, но и неоднократно контратаковал противника. 29-30 июня враг  предпринял общий штурм Брестской крепости и захватил многие укррепления. Обороняющиеся понесли тяжелые потери. С конца июня  до 20-х чисел июля боевые действия носили очаговый характер; небольшие группы советских воинов, лишенные воды, продовольствия, 

медикаментов, укрывшиеся в развалинах  крепости, продолжали упорное сопротивление. Почти месяц защитники Брестской крепости сковывали целую немецкую дивизию…

                Даже взрослым было тяжело пережить тот ужас, который творился вокруг.  Защитники крепости,  чтобы сохранить жизнь детей и женщин уговорили  их сдаться в плен.

             Ефимовы добрались до родственников в оккупированное Запорожье.  Как только определились с жильем, мама  пошла работать в  госпиталь, где находились  советские солдаты, попавшие в плен. Немцы поначалу лояльно относились к нашим раненым солдатам: лечить - не лечили, но не запрещали это делать нашим людям и даже разрешали забирать родственникам раненых домой.

           Мария Григорьевна стала ходить по знакомым женщинам и уговаривала забирать солдат. И вот в госпиталь пошли «матери, сестры, жены». Они забирали раненых, уводили домой, и,  чуть подлечив, отправляли к партизанам. Все шло удачно до тех пор, пока не нашелся «добрый» человек и не сообщил в гестапо о Марии Григорьевне. Её успели предупредить и спрятать. А гестаповцы и не стали искать её: они забрали ребятишек,  и мать сама пришла за детьми…

             Как вспоминает Ефимов Виктор Степанович, для его семьи началась долгая дорога боли, слез, мучений, унижения и потерь - дорога концлагерей.

Сначала семья, мать и дети,  были вместе. Вместе везли их по дорогам родины до латвийского концентрационного лагеря Саласпилс, что в 17 км от Риги. ( В годы Великой Отечественной  войны здесь было уничтожено более 100 тысяч человек). Постоянный страх унижения, боль, голод стали спутниками заключенных.

        В Саласпилсе детей отделили  от матерей, прогнав ребятишек через «линеечки». «Линеечка» - это планка, устанавливающаяся на определенной высоте. Кто до этой планки не доставал, того отправляли в газовую печь. Зачем  лишняя возня с малышами? А дети, чтобы уберечься от смерти, вставали на носочки, дотягиваясь до планки жизни. За это их били по коленкам  палками и не дотянувшихся отбрасывали в сторону. Дети Ефимовы прошли через «линеечку».

Детские и взрослые бараки отделялись  колючей проволокой. И поддержка была только между братом и сестрами.  Иногда маме  удавалось под страхом смерти, проползти под проволокой для встречи с детьми. Какие это были встречи - описать трудно. Что должна была переживать мать, которая видела голодных, изнеможденных детей и знала, что в любой момент может потерять их навсегда.  Поэтому  и  ползала под проволокой на свидание  с дочерьми и сыном.  Носила им гостинцы, которые смогла уберечь от посторонних глаз. Гостинцами были обычные картофель или брюква, их она  отнимала от своего пайка. Они доставляли столько радости голодным детям! Виктор Степанович помнит, как просил маму при каждой встречи принести что-нибудь покушать. А мама  каждую встречу  просила «Помни, Виктор,  ты советский». Это просьба не только оставалась в памяти мальчика, но и много лет спустя,  стала одним из эпизодов в фильме «Помни имя свое».

             Недолгими были эти свидания.  Маму угнали в концентрационный лагерь Маутхаузен около города Маутхаузена в Австрии.  (В концентрационном лагере Маутхаузен было уничтожено  свыше 110 тысяч  человек,  в том числе  32 тысячи  советских граждан. Здесь же был замучен генерал  Д.М. Карбышев).

                    Из показаний  Ганса Марсалека на Нюрнбергском процессе:

«Газовая  установка в Маутхаузене  была построена по указанию обергруппенфюрера СС Глюкса, он полагал, что отравлять заключенных газом – более гуманный способ уничтожения, чем расстрел. Обергруппенфюрер СС Поль прислал мне однажды  без предварительного уведомления около 3 тыс. женщин и детей, пробывших  10 дней в пути без всякого питания. Их везли в декабре 1944 года в открытых угольных вагонах, не имевших крыш. Согласно полученному из  Берлина приказу я должен был отправить детей походной колонной в Берген-Бельзен, и я думаю, что они все умерли».

Тяжело было перенести разлуку с мамой, а потом и с сестрами, которых забрали работать  прислугой в богатые немецкие семьи. Как вспоминает Виктор Степанович, было горько и страшно расставаться с сестрами, но именно это спасло им жизнь, потому что к тому  времени на детях  в Саласпилсе  начали проводить различные медицинские опыты.

На Викторе ставили опыты голодания. Доводили до  голодных обмороков, а затем выводили из голода. При этом велось наблюдение,  сколько выдержит голод детский организм. После одного из таких опытов мальчика привели в чувство и отправили с частью таких же детей дальше на Запад. Везли в вагонах  для скота под присмотром капо (капо были западные украинки или белоруски) сначала в город Джизинки, а дальше в филиал Освенцима   Беркинау.

           На основании опроса и медицинского освидетельствования 2819 спасенных узников Освенцимского лагеря и изучения, обнаруженных в нем немецких документов, остатков взорванных немцами при отступлении крематориев и газовых камер, найденных на территории лагеря трупов, вещей и документов, истребленных немцами людей различных стран Европы, сохранившихся в складах и бараках лагеря, установлено:

1.Путем расстрелов, голода, отравлений и чудовищных истязаний немцы истребили в Освенцимском лагере и его филиалах  свыше 4 миллионов граждан Советского Союза, Польши, Франции, Бельгии, Голландии, Чехословакии, Югославии, Румынии, Венгрии и других стран.

2.Немецкие профессора и врачи производили в лагере медицинские эксперименты над живыми  людьми: мужчинами, женщинами, детьми.

3. По степени продуманности, технической организованности, по массовости и жестокости истребления людей Освенцимский лагерь и его филиалы оставляют за собой далеко позади все известные до сих пор немецкие «лагеря смерти».

             В Освенцимском лагере и его филиалах  были и газовые камеры, и крематории, и хирургические отделения, и лаборатории – все это было предназначено для чудовищного уничтожения людей.

Газовые камеры  немцы называли «банями особого назначения». На входной двери этой «бани» было написано «Для дезинфекции», а на выходной -  «Вход в баню». Таким образом, люди, предназначенные для уничтожения, ничего не подозревая, заходили в помещение «Для дезинфекции», раздевались и оттуда загонялись в «баню особого назначения», то есть газовую камеру, где они истреблялись ядовитым веществом «циклоном».

             Их поместили в бараки. Виктор попал в блок 15А, в котором было 3 яруса нар 1,5х1,5, вмещавших  приблизительно 9 детей. Помещения не обогревались. На нары брошен клочок сена, приходилось греть друг друга  своими телами. К мертвым быстро привыкли. «Ночью просыпаешься – рядом кто-то умер, и засыпаешь опять, только холоднее со стороны покойника, а так ничего»,- вспоминает Виктор Степанович.

           Утром детей поднимали и давали  эрзац (так называли хлеб из целлюлозы, опилок и  отрубной  трухи, за кусочек такого эрзаца среди детей были настоящие битвы) и  похлебку, где плавали кусочки брюквы и шпината. После «завтрака» выгоняли маленьких узников на плац, где учили командам: как строиться, как выбегать из строя, как называть свой номер, как снимать шапку. После  таких «занятий» был  отбор на опыты. Врач Менгель проводил различные опыты. Взятие пункции,  заражение инфекционными  болезнями, воздействие  антибиотиков на человеческий организм, вживление электродов в голову и снятие показаний, переохлаждение организма, сколько можно жить без пищи и многие другие.

Детишки быстро привыкали ко всему. Дети концлагеря, особенно малыши, уже стали думать, что другого детства не бывает. Они играли в игры их жизни. Вот выбирают одного капо, и он проверяет других. Или  несколько человек выстраивается, а один  им дает   различные команды, марширует с ними. Лучшей сказкой для ребятишек была: « Вот поставят  укол,  и ты уснешь, и умрешь». 

            Однажды стали, как обычно  отбирать на  опыты, дети и вспомнили эту сказку. Выстроились все,  толкаются. А капо и медики не поймут, что случилось. И когда ребятишки им объяснили, то их жестоко избили за эту сказку. Еще один раз было подобное, вспоминает Виктор Степанович. Приехала женщина из Красного Креста и стала  

раздавать конфеты. А дети  рассказывают друг другу с упоением: «Вот съешь конфетку и умрешь сразу». Когда получали дети  конфеты, они  ложились на пол и  ждали  смерти. Изумленная тетя не могла  понять, что случилось? А когда ей капо рассказала эту историю, она, обхватив голову руками, бежала по бараку и кричала «Я все об этом напишу!»

По мере приближения фронта, детей перевозили из лагеря в лагерь. Через 1,5 года их перевезли ближе к Дрездену в концлагерь Фокскартен.  И везде проводили опыты. Они были разные, а боль одна, всегда сильная, угнетающая. В Фокскартене  Вите вживили электроды в голову. Их подключали к каким-то приборам, при этом руки и ноги держали. Там же он дважды перенес тиф, а после этого, раз ты выжил, нужно сдать много анализов, а это опять боль. В Дахау у Вити брали кровь для донорских целей, пункции (до 6-8 раз за день) и испытывали различные лекарства, опыты по переохлаждению.

           Из приговора  1-го военного трибунала США по делу «Медиков». Разделы второй и  третий: «Военные преступления и преступления против человечности. Эксперименты по переохлаждению»: 

«Начиная с августа 1942 и до мая 1943 года,  в концентрационном лагере Дахау  проводились эксперименты для нужд германского военно-воздушного флота. Одна из серий экспериментов заключалась в том, что людей  принудительно помещали в резервуары с ледяной водой и держали там непрерывно в течение трех часов. За короткое время у них наступала крайняя стадия окоченения.  В ходе экспериментов погибли многие  жертвы. В отношении оставшихся в живых применялись различные способы отогревания. Другая серия экспериментов заключалась в том, что людей держали в течение нескольких часов вне помещения при температуре ниже нуля. Подсудимым К. Брандту, Хандлозеру, Шредеру, Герхарду и др. инкриминируется  особая ответственность за совершение этих преступлений и участие в них.

             Жили так до подхода советских  войск, а после лагерь эвакуировали и повезли на запад. Фашистам нужно было скрыть следы своих  преступлений.  По пути эшелон со страшным грузом был захвачен  англичанами. Когда  англичане увидели заключенных детей, пришли в такой ужас, что  у одного из них  помутился разум. Он стал  расстреливать всех немцев. С большим  трудом  отобрали у него оружие и увели.  Мороз пробегал по коже,  и волосы вставали дыбом только от взгляда на этих маленьких  истощенных уродцев. А что может испытать человек, увидев клетки с распятыми детьми. Подопытным детям привязывали руки и ноги для того, чтобы они не могли повредить органы, вытащенные наружу из брюшной полости для определения,  как  действует, то или иное лекарство. Органы эти помещались в целлофановый пакет, который висел поверх тела. Какими  словами  можно описать  страдания этих крошечных человечков? Кто может определить степень принятых ими мучений? Как можно смотреть на это? И как  поднялась рука человека сделать  это?

             Англичане забрали детей в госпиталь. Ухаживали за ними  очень хорошо, но  детские муки опять продолжались, теперь уже от  лечения.

            У Вити была дистрофия, мышцы прирастали к костям, одна нога  короче другой, осколки в теле  от контузии и потеря зрения. В  девять лет мальчик не мог ходить, только ползал. Вот такой ребенок попал в бессознательном состоянии в госпиталь. Его окружили вниманием и заботой.  Пришлось долго лежать на  растяжках и со спицами в ноге, казалось,  это больнее,  чем при опытах.  Но дядя Джон, приставленный к малышу,  был заботливой сиделкой,  и мальчик стал поправляться.  Ему сделали операцию на коленке, со  временем  убрали спицы, понемногу откармливали. Интересной была первая встреча с дядей Джоном, вспоминает Виктор Степанович: когда мальчик пришел в себя после операции и открыл глаза, то увидел черного беса с белыми страшными глазами. Он так испугался, что стал кричать: «Бес! Бес!»  Пришлось  дяде самому с испугу засунуть в рот крикуна сигарету. А объяснялся этот испуг просто -  дядя Джон был негром. Целый год он ухаживал за мальчиком как родная мать, до круиза по морям, который организовали для детей в Англии. И весь приют, что при Темзе отправился в 1946 году в Марокко.  Там детей кормили фруктами   и лечили купаниями  в море. Возили на экскурсии  в Египет. 

           В 1947 году правители Чехословакии  стали разыскивать  своих детей и возвращать на Родину. Витя  Ефимов был  «ничейный» и потому отправился вместе  с чешскими детьми из Лидицы в Чехословакию.   Карел и Андулка Крайчевич из города Градца Кралова усыновили Витю. Он стал шестым ребенком в их семье после Гонзы, Карела, Сденека, Андулки, Кветки.

За время, которое он  жил  у Крайчевичей, выучил  чешский язык. Виктор Степанович  до сих пор переписывается со своим братом Карелом на чешском языке. Но счастье мирной жизни было не долгим - Виктора,  оправили в фильтрационный лагерь для перемещенных №300 в Вену (Австрия). И там держали еще около полугода. Потом через Румынию, Венгрию  попал на Родину, где им сразу занялось НКВД.

             Виктору было предписано жить в Пятихатках, Днепропетровской области. Поселили его в комнате с безногим моряком, который хорошо знал о том, что происходит с людьми, побывавшими в немецких концлагерях. Он предупредил, что  ему грозит 12 лет лагерей за то, что был у немцев, и советует поехать к Жукову Г.К. в Одессу, так как Георгий Константинович некоторым уже помог избежать ссылки.

             Ехал Витя к Жукову Г.К. без разрешения и документов. Не зная русского языка, голодный, грязный, добрался он до дома Главнокомандующего. Дом охранялся военными, но помог случай:  на улицу выскочила  девчонка. Она с интересом стала разглядывать  мальчишку - дети быстро находят общий язык - через несколько минут оживленного разговора жестами она привела Виктора  домой.

             Разговор с Жуковым состоялся сразу. Они говорили на немецком языке. Рассказывал Виктор долго о своих скитаниях и всем пережитом. Потом Георгий  Константинович отправил его к Гале, которая стала кормить гостя пельменями. Пока они обедали  в соседней комнате,   маршал  с кем-то сильно ругался по телефону.

После почти двухнедельного голодания (оно переносилось очень легко после лагеря) и сразу обильная жирная пища. Стало плохо от еды: вызвали врача. Целую неделю пришлось ухаживать Гале за мальчиком, откармливая  манной кашей. А чуть лучше стало,   засобирался нежданный гость обратно.  Ему дали одежду (такую замечательную гимнастерку и галифе), справили билет и даже дали какие-то справки и документы.  И уже  пассажирским поездом  ехал Витя назад в Днепропетровск.  Но все оказалось не так просто.

              Из Днепропетровска его отправили в лагерь (в Норильск). Правда, не на 12 лет, как боялся Виктор, а всего на 3 года и 2 года с поражениями в правах.  В Норильске к нему  относились хорошо даже уголовники.  Работали все здесь на  медеплавильном заводе в золоотвале.  А после смерти Сталина в  1953 году  ему  выдано было предписание в Днепропетровскую область  в Пятихатки.

                Очень тянуло к тете. Убежал в Запорожье. Нашел ее, и радости не было конца.  К этому времени погиб тетушкин сын, его двоюродный брат и ровесник. И всю любовь  она перенесла на Витю. Переживала и любила мальчика.  Люди из НКВД  приходили несколько  раз, забирали Витю, но он сбегал от них. Приходили за ним  только по ночам. Вот тетя  и предложила, чтобы  на ночь Витя уходил  спать в семейный склеп. К покойникам он привык, а те, кто забирал, на кладбище не ходили. Они страшно  боялись  этого места. С наступлением сумерек, прихватив постель, шел к своим предкам в склеп Виктор,  здоровался, просился на ночлег. Родственник был хоть и  мертвый, но свой.

               Следили за домом неделю, а потом  объявили амнистию и уже не трогали.

Благодаря своей памяти Виктор Степанович досрочно закончил  десятилетку. Потом в 1955 году его взяли в армию по ошибке, так как в то время, таких, как он,  не забирали. В армии служба была как служба: подъем, отбой, учеба и т.д. Жаловаться не приходилось. Да и люди рядом были хорошие. Быстро пробежали три года. Вернулся к тете в 1958 году, а 1959 году поступил в металлургический институт на  химико-технологический факультет города Днепропетровска. Учился на отлично.

После института Виктор работал  во Всесоюзном Днепропетровском институте  транспорт машиностроения.  Его разработки  дали такой  экономический эффект, что молодого человека  премируют машиной «Волга». К тому времени мама вернулась из лагеря, нужно было жилье, за жилье и ушла машина.

              Жизнь вроде бы налаживалась, но скоро пришлось покинуть город, (не давали покоя власти) и  уехать  в Иркутск. Пробыв здесь   4 года (с 1970 по 1974г.), Виктор отправляется в Амурск, затем на Дальний Восток, после чего возвращается в г. Байкальск для работы на БЦБК.

             Там встречается с группой кинематографистов, среди которых  была Людмила Касаткина. Она  узнала о Викторе Ефимове, когда была на экскурсии, которую проводили  по  Байкальскому Целлюлозно-картонному комбинату. Судьба Виктора Степановича потрясла гостей из Москвы, и он стал прототипом  главного героя в фильме «Помни имя свое». После, актриса Касаткина приезжала уже специально для  встречи с Виктором, когда шла уже работа над постановкой  художественного фильма.

В 1974 году Виктора Степановича  приглашают для работы на ЛПК в город Усть-Илимск. И с 1974 по 1983 год трудится  он в цехе КИПиА старшим инженером. А с 1983 года переходит бригадиром.  Здоровье стало шалить,  и с  30  июля  2003 года он  уходит на заслуженный отдых. Но отдыхом это назвать трудно: сегодня Ефимов В.С. служит алтарником в православном  Свято – Сафрониевском  храме.

           А что было с  родными?  Папа  узнал от тети о судьбе своей семьи, когда их танковая бригада проходила через Запорожье. Чувство мести стало для него самым главным. Не удалось Степану Фёдоровичу обнять своих родных: он сгорел в танке, когда шел в лобовую атаку с немецким тигром. Однополчане рассказывали, что дрался он  отчаянно, лез в самое пекло, себя не щадил. Погиб героем. На Курской дуге под Прохоровкой есть мемориальная доска с именами погибших, там, в списках  Героев Советского Союза,  стоит фамилия Ефимова Степана Федоровича.

Сестры Людмила и Таисия и  сейчас   живут в Запорожье. Недавно к ним приезжал из Чехословакии их названный  брат,  Карел Крайчевич, а  в Сибирь приехать побоялся. И Виктор Степанович, к сожалению,  не смог с ним встретиться, так как сам  недавно тяжело переболел.

             Такая сложная и тяжёлая судьба выпала Виктору Степановичу Ефимову. Об этом человеке можно написать книгу,  события которой будут перекликаться с жизнью некоторых детей военного поколения. 

Низкий поклон Вам, Виктор Степанович, от нас, живущих сейчас!  И пусть хотя бы  сегодняшние Ваши дни будут наполнены теплом и заботой родных и близких.

                                                       Хоменко Анастасия, Голощапов Виктор Александрович, учитель истории